БДСМ-версия «Субстанции» или история о женских страхах: «Плохая девочка»

В российский прокат вышла «Плохая девочка» Халины Рейн — откровенное кино про отношения начальницы и стажёра. Делая ставку на эротический подтекст фильма, прокатчики взяли на себя смелость отказаться от оригинального названия Babygirl (малышка). И кажется, это первая ошибка, ставшая причиной улыбок и непонимания на лицах обманутых зрителей. Кто ещё причастен к этой невинной лжи?

Роми (Николь Кидман) — зрелая и влиятельная женщина, большая начальница в крупной компании и ролевая модель для всех, кто жаждет повторить её успех. В личной жизни, казалось бы, всё так же прекрасно, как и на работе: любящий муж-режиссёр (Антонио Бандерас), две понимающие дочери-подростка и полное отсутствие стереотипных ролей.

Но есть проблема — сексуальные отношения с супругом не дают Роми того, о чём она грезит днями и ночами — оргазма и необходимого для этого унижения. Прогрессивная женщина вроде неё давно решилась бы на откровенный разговор или обратилась бы к сексологу. Но Роми предпочитает молчать и годами мастурбировать в одиночестве, чтобы в более чем бальзаковском возрасте закрутить роман с молодым хамоватым стажёром.

В исполнении Харриса Дикинсона наглый и нарциссичный Сэмюэль кажется привлекательным, и «неправильному» влечению начальницы находится хотя бы толика оправданий. Но стоит героям оказаться рядом, как становится очевидно — между ними нет и капли химии, которую пытаются продать зрителю.

Одержимая вниманием, Роми забывает о муже и детях, и рискует карьерой, которую выстраивала долгие годы. Сэмюэль же упивается эффектом, который сумел произвести, и постепенно переходит грани сексуального контроля, вторгаясь в личное пространство и невольно разрушая зону, в которой героиня была хотя бы отчасти уверена — её семью.

Казалось бы, у сюжета есть все шансы оправдать заложенные создателями жанры: стать отличным эротическим триллером или, как минимум, качественной попкорн-драмой для широкой аудитории. Всё портят два «но»: чрезмерная разница в возрасте главных героев и катастрофический реализм их отношений.

Авторы фильма не раскрывают возраст героини Кидман, но на вид ей столько же, сколько и актрисе — далеко за 50. Крупные акценты на небрежном макияже, объёмных уколах красоты, «старческих» суставах и морщинах на кистях рук создают до безумия яркий контраст с глуповатыми улыбками вчерашнего студента, всё ещё носящего рюкзак. И в этом читается громкая, хотя абсолютно точно непроизвольная аллюзия на «Субстанцию».

Будь Роми ролевой основой этих отношений, нарочитый намёк на её старость воспринимался бы совершенно иначе — она бы с грохотом перевернула шаблон сильного и влиятельного начальника, бегающего за юбкой секретарши. Но главный в этом странном союзе Сэмюэль, и его доминирование кажется стигматизированным давлением избалованного сына на слабохарактерную мать.

Здесь нет БДСМ-эстетики и, будем честны, эстетики как таковой тоже. Лишь неуклюжие попытки командовать от наглого стажёра, который вовремя прочитал в озабоченных взглядах начальницы приглашение вести себя так, как он привык — фамильярно и прямо.

Сцены секса, над реализмом которых дотошно поработали сценаристы, выглядят чересчур документально и создают эффект домашнего видео на большом экране — картинку, совершенно противоположную тому, что ожидали увидеть парочки в зрительном зале. Им обещали динамичную драму, а дали рваный сюжет о сексуальных гештальтах женщины средних лет.

И с толку сбивают не столько анонсы, сколько непонятно зачем адаптированное название. В оригинальное — Babygirl — создатели заложили метафоричный контраст: вот 57-летняя Николь Кидман, а прямо над ней — ироничная подпись «малышка». И это главный посыл фильма о взрослой женщине, мечтающей почувствовать себя маленькой и беззащитной (а самый простой способ сделать это — найти достойного агрессора).

Можно ещё долго искать поводы для критики и перечислять причины, почему не стоит смотреть это кино. Но для тех, кто всё же очень хочет его увидеть, есть и причины «за»: приятная съёмка и монтаж, качественная игра и удивительный разрыв шаблона в амплуа очень известных актёров. Вряд ли где-то ещё получится посмотреть на Антонио Бандераса в роли мужа, толкающего жену на измену излишней «хорошестью».

Фильм открывает и (спойлер!) закрывает сцена близости между Роми и её супругом. Весь сюжет между — режиссёрская версия ответа на вопрос: «Что нужно, чтобы Николь Кидман наконец-таки кончила?» Ответ кроется в банальном «поговорить по душам».

Помимо основной сюжетной линии Халина Рейн пытается вплести в повествование крючки к переосмыслению феминизма вроде «Может ли сильная женщина втайне мечтать о мужском доминировании?». Ответ на этот вопрос более оригинальный, чем на предыдущий, особенно с точки зрения идеологии гендерного равенства в США, и читается он примерно так: «Да, и это не стыдно».

В остальном же «Плохая девочка» похожа на очень личное реалити-шоу об изменах и разнице в возрасте, сценарием к которому послужили вопросы на женских форумах вроде «Хочу отношений с малолетним сотрудником, подскажите, что делать».

Но несмотря на все странности, глупо отрицать сильный психологизм и реализм картины. Нелепость первого раза, бесцельные эмоциональные перепалки, страх старения, сомнения перед изменой и ощущение краха после — всё в фильме правда, почти как в жизни. Но нужны ли зрителю такие подробности? Их ли он ищет на большом экране?